Reisig, M. D., Holtfreter, K., & Morash, M. (2006). Assessing Recidivism Risk Across Female Pathways to Crime. Justice Quarterly, 23(3), 384-405

В сфере женской преступности очень актуальна тема эффективности и релевантности инструментов, оценивающих риски и потребности женщин-правонарушителей (так как большинство из них являются производными от мужских теорий преступности, в основном они игнорируют гендерный контекст).
Феминистки утверждают, что основные криминологические теории (например, теории обучения и контроля) были разработаны мужчинами, которые опирались на свои собственные представления о социальной жизни и использовали выборки мужчин для проверки своих гипотез.
Исследования также показывают, что контекст совершения правонарушений у женщин и мужчин различается. Это проявляется в уровне насилия в криминальных ситуациях, в отношениях жертва-преступник, в использовании и выборе оружия, и тд.
С помощью различных эмпирических исследований авторы пробуют выяснить, насколько хорошо LSI-R (Level of Service Inventory-Revised) предсказывает рецидивы среди женщин, которые по разным причинам и в соответствии разных факторов становятся преступниками.
Неблагоприятные последствия использования LSI-R без учета гендерных особенностей: более строгий (излишне строгий) надзор за женщинами-правонарушительницами, или наоборот недостаточный контроль (упущение каких-то факторов)
Около 400 женщин (N = 402) были опрошены до начала общественного наблюдения в двух исследовательских центрах - в районе Миннеаполиса/Сент-Пола и двух округах штата Орегон. В течение следующих 18 месяцев почти две трети (62 процента) женщин (N = 248) были повторно опрошены и получили ответы на вопросы об их социальном положении, участии в программе, качестве их жизни. Вопросы задавались в формате полу структурированного интервью, а самоотчеты правонарушителей сравнивались с официальными отчетами.
Исследовали собирали информацию о детстве женщин-преступниц, их семейных отношениях, интимных партнерах, истории злоупотребления психоактивными веществами, опыте работы, криминальном прошлом и других факторах. Получилось распределение: уличные женщины 8%, связанные с наркотиками 44%, наносящие вред здоровью 17%, подвергшиеся побоям 7%, экономически мотивированные 24%. По сравнению с выборкой Дейли, в которую были включены более серьезные преступления, в данной выборке было больше экономически мотивированных и связанных с наркотиками женщин.
Так же в данном исследовании рецидивистками считались женщины, если во время наблюдения случались: нарушение условий надзора, повторный арест, повторное привлечение к ответственности, отмена общественного надзора (ужесточение меры наказания).
В результате, 29% женщин соответствовали более, чем одному из этих критериев, при этом не было попыток разделить их на «более» и «менее» преступные группы.
Важным аспектом является то, что женщины из всех исследуемых групп сообщили о недавней виктимизации в связи с домашним насилием, но гораздо большая доля женщин, подвергшихся избиению, недавно подверглись виктимизации.
Больше всего попыток самоубийства было у уличных женщин и у тех, кому причиняли вред. Эти женщины также начали употреблять алкоголь в более раннем возрасте. Уличные женщины стоят особняком по количеству арестов несовершеннолетних и по количеству предыдущих арестов. Если рассматривать текущие правонарушения, то женщины, которым был причинен вред, чаще всего осуждались за насильственные преступления, а женщины, связанные с наркотиками - за преступления, связанные с употреблением психоактивных веществ.
Экономически мотивированные женщины имеют значительно меньше проблем с употреблением психоактивных веществ, а также они намного реже заявляли о попытках самоубийства и бытовом насилии. Большинство этих женщин совершали относительно мелкие правонарушения, такие как кражи в магазинах.
Другим важным выводом становится слабая степень взаимосвязи между риском, необходимостью и рецидивом.

1. При оценке рисков рецидивизма среди женщин не учитываются гендерные особенности, большинство теорий составлены и адаптированы под мужчин.
2. LSI-R является достоверным предиктором рецидивизма у экономически мотивированных женщин. Более того, авторы не видят никаких свидетельств ошибочной отнесения к этой группе. Так же LSI-R неплохо работает у женщин, которые пришли в преступную деятельность 4-мя путями: были связаны с наркотиками, пострадали и наносили вред здоровью, подвергались побоям и находились на улице (группа под названием «гендерные пути»). Следует также отметить, что связь между LSI-R и рецидивами среди “неклассифицированных” женщин была положительной и статистически значимой.
3. Базовые показатели рецидивной преступности значительно выше у женщин в группе "гендерные пути" по сравнению с теми, кто экономически мотивирован.
4. LSI-R наиболее точно предсказывает рецидив преступлений среди женщин-правонарушительниц с экономической мотивацией. Использование данного метода в этой группе женщин эмпирически оправдано.
5. Теория социального обучения игнорирует огромное количество информации о жизни, стремлениях и ресурсах, которыми обладают девочки и женщины, и о том, как они отличаются от обстоятельств и характеристик мальчиков и мужчин. Пути избавления от преступности, которым следуют данные группы, очень различаются, и некоторые социальные процессы, влияющие на преступную деятельность, поведение (например, дружба) у мужчин и женщин проявляются по-разному.

Данный кейс не может однозначно согласиться или не согласиться с феминистским подходом к преступности.

Существуют ситуации, в которой используемые «мужские» инструменты прогнозирования рисков рецидивизма подходят к женщинам, однако во многих ситуациях гендерные различия не учитываются и приводят к некорректным результатам.

Существует множество факторов, ведущих женщин к преступности, необходимо глубоко изучать их биографию и мотивации для того, чтобы грамотно оценить риски рецидивизма. Очень многие факторы и процессы, ведущие к преступности или наоборот к избавлению от нее, у мужчин и женщин различны.